Василий Иванов
КВАС
Он пил квас, из горлышка литровой пластиковой бутылки прижав её к вытянутым губам,удерживаялевой рукой, которая подрагивала в такт глоткам. При всём его старании, немного коричневой пенящейся жидкости вытекала из правого угла перекошенного рта, теряясь в щетине густой бороды, выныривая около дергающегося, поросшего такой же жёсткой растительностью кадыка, и дальше стекла мимо неготонким прерывистым ручейком исчезая в районе ярёмной ямки, скрытой несвежей больничной рубахой, оставляя на ней мокрое пятно.
Отступление первое
Операцию на черепе Валера перенёс хорошо. Голова не болела, только немного давила повязка в районе затылка. Он лежал на больничной койке, повернув лицо к стенке. Глаза были полуприкрыты и неподвижны. Забинтованная голова утопала в продавленной подушке. При этом его тело оставалось на спине. Издалека, могло показаться, что ему свернули шею, но грудь мерно и не глубоко вздымалась в такт дыханию. Валера впервые почувствовал, как он умирает, медленно и неотвратимо. Где-то в его голове, в мозге, что то росло и отнимало жизнь. Ему не было страшно, но рассудок отказывалсяпринимать это запредельно не понятное – небытие.
За его спиной своим чередом шла жизнь больничной палаты. Все шесть коек были заняты и никогда не пустовали. Заходили и выходили медсёстры, санитарка, родственники других больных. Врачи появлялись в основном утром, иногда к вечеру. Валера не обращал внимания на это бесконечное движение, не вслушивался в разговоры, которые навязчиво лезли в уши, и начинались одной и той же фразой: — «Привет». Ну как ты?» — этот вопрос задавали все родственники обитателей палаты. Иногда становилось очень тихо. Все звуки исчезали. Даже не было слышно движения в коридоре. Валера открывал глаза и видел перед собой белую пелену, то ли стенка становилась туманом, как иногда казалось ему. Накатывающая на его сознание туманная пелена была почти осязаема кожей лица. В это время Валере становилось немного легче. Вспоминалась жена: — «Как она там?». Вчера вечером она ему звонила, рассказывала или даже пересказывала прошедший день. На сына никогда не жаловалась, говорила о нём вскользь. Не болеет и то ладно. Иустину шёл восьмой год – школьник.
Снова выплыл из тумана Василий. Он живёт где-то неподалеку. — «Надо позвонить». Давно не общались» — подумал Валера и начал искать сотовый телефон повернул голову, и пошарил левой рукой под подушкой, ища сотовый телефон, не найдя начал щупать под одеялом куда доставала рука. Наконец нащупал его под одеялом, под боком.
Поднеся телефон к глазам начал искать нужный телефон, неловко нажимая на кнопки.
Валера знал свой диагноз. Ещё находясь в Питере, доктор, после обследования немногословно и без обиняков, объявил: — «Опухоль мозга. Поезжай домой».
Уже настроенный бизнес, приносящий ощутимый доход пришлось оставить компаньону Жене и попрощаться с ним, похоже, навсегда. Всё прошло буднично, без сочувствий и почти без разговоров. Только пожали друг другу руки. Женя только вопросительно и сочувственно посмотрел в глаза, ощутив болезненную вялость рукопожатия. Повернулся, и как-то немного скособочившись, молча ушёл, не оборачиваясь.
По приезду домой стало ещё хуже. Отнялась правая половина тела, вся, вместе с рукой и ногой. Хлопотами жены его уложили в краевую больницу. Нейрохирург обнадёжил операцией. Тогда погрезилось, что откроют череп и достанут как из шкатулки лишнее и всё вернётся в прежнее русло. Правая рука зашевелится, нога пойдёт, и всё будет постарому…
………………………………………………………………………………
Валера пил квас, не дыша, как человек испытывающий жажду, затаив дыхание. Наконец онсо всхлипом оторвался от бутылки, держа её перед губами и глубоко вздохнул, подряд раза три, восстанавливая кислород в крови.
— Хорошо-то как, — прошептал он.
В это время, заглянувшая в палату санитарка увидела, что Валера что-то пьёт из бутылки, громко сказала, наверное, обращаясь ко мне.
— Не надо его поить! Обоссытсяже! – санитарка хлопнула дверью и исчезла.
Валера отодвинул горлышко бутылки подальше от губ, скосил глаза на дверь, в которую только что заглядывала санитарка и тихо матюгнулся.
— Вот же б-дь, чуть весь кайф не сломала, — бормотнул Валера, и подал мне недопитуюбутылку.
— Пусть остатки постоят, спрячь в тумбочку.
Я послушно, без комментариев, поставил бутылку в прикроватную тумбочку, почему то расположенную со стороны ног.
— Сейчас отдохну и ещё попью, — еле слышно сказал Валера и замолчал.
Отступление второе
Первая встреча с Валерой произошла лет шесть-семь назад, не припомню уже точно. Тогда я гонимый своей страстью и по наводке моего школьного приятеля оказался в антикварной лавке заштатного городка N. Моя страсть относительно безобидная – я коллекционер. Из сонма оттенков этого захватывающего занятия, часть моей души и сознания заняла нумизматика. Ну вот, ещё немного и я уйду в сторону от основного моего повествования о Валере.
Меня встретил молодой мужчина, коренастый, круглолицый, широкая улыбка, показывала ряд крепких зубов. Его возраст явно не превышал сорока лет. Руки не выдавали принадлежности к людям, зарабатывающим хлеб насущный посредством кувалды или тем более сохи. Во всём его внешнем виде и разговоре, поведении чувствовалось, что жизнь удалась. Он явно наслаждался своим положением хозяина лавки и успешного бизнесмена.
Представились. Рукопожатие выдавало силу, что соответствовало всему его облику. Не качок, но от природы сильный человек.
В этом полуоткрытом сообществе не принято сразу брать «быка за рога». Реверансы закончились парой рюмок коньяку и чашек хорошего кофе из турки, приготовленного тут же на миниатюрной плитке. Наша встреча происходила в небольшой антикварной лавке, с массивной деревянной дверью, тоже претендующей на раритет как минимум.
Отступление третье
Однажды, пожалуй, года два назад, я услышал в телефоне знакомый голос, и мы договорились о встрече.
Вид у Валеры был довольно потрёпанный. На расстоянии рукопожатия отчётливо несло перегаром.
Не подавая вида, что заметил перемены в его облике, спросил:
— Как дела?
— Не очень, — несколько смущённо ответил Валера.
— Чем занят?
— Ищу работу.
— Успешно?
— Нет. Может, ты чем поможешь?
— Кстати, Валера, никогда не спрашивал тебя, какое у тебя образование? Специальность? — отвечая вопросом на вопрос спросил я.
— Десять классов и только армейская специальность – повар я. Когда то даже проходил курсы повышения квалификации и немного поработал в общепите.
В моей голове начали роиться вопросы, особенно один – как произошёл его теперешний дауншифтинг.
— И всё-таки, чем сейчас зарабатываешь на хлеб насущный?
— Да, с друзьями узбеками на складах грузы таскаем.
— Ну и как доход? – нисколько не имея в душе желания обидеть его, спросил я.
Возможно, чувствуя, мой неприкрытый интерес к его положению или желание выговориться, Валера отвечал на мои вопросы быстро, не задумываясь.
— Дохло, конечно, особенно по сравнению с тем, что я имел. Ну да бог с ним с прошлым.
— Хорошо, ты снова поваром можешь стать? Тепло и сытно.
— Конечно! – воскликнул он, оживившись.
— Тогда завтра созвон. Поговорю с человеком.
— Хорошо. Займёшь мне немного? При случае отдам. Еды куплю.
— «Эк, тебя брат прищемило то», — подумалось мне, — «Ну как говорится, — толцыте и отверзнется, просите и обрящите».
— А давай вместе купим! – предложил я, — «Иначе пропьет же».
Чуть сморщив нос, он коротко кивнул головой. Вероятно, я всё-таки угадал его мысли, насчёт выпивки.
Мы зашли в супермаркет, благо, весь наш разговор происходил почти на пороге магазина.
Недолго побродив между полками супермаркета, набрали всякой всячины едва вошедшей после в большущий пакет. И уже почти у кассы Валера спросил: — Пива купишь? – и немного замявшись, продолжил, — и сигарет… и зажигалку.
Я оплатил покупки, и мы вышли из магазина.
— Завтра созвонимся, — напомнил я.
— Обязательно, — ответил Валера, — подержи, — и передал мне увесистый пакет, достав из него доставая сигареты. Прикурил и с наслаждением затянулся, прикрыв на мгновение глаза.
— «Вот оно и удовольствие. Много ли надо». – уж очень смачно он затянулся, даже немного завидно стало.
— Позвоню обязательно. Работа очень нужна. И спасибо, выручил. Сегодня пир будет.
Пожав друг другу руки, мы разошлись каждый по своим делам – Валера пировать со своими узбекскими коллегами, я домой, на диван что бы сесть напротив телевизора с пультом в руке.
Мне удалось довольно быстро устроить Валеру в геологическую экспедицию, конечно поваром. Перед его отъездом, куда-то в тайгу, на север, мы пересеклись накоротке,ещё раз, и встретились уже поздней осенью.
Засев в кафе мы продолжили разговор, прерванный его отъездом в экспедицию.
— Чем ты раньше занимался, после армии?
— Да так, мышковал по мелочам, то-сё, — неопределённо ответил Валера. – Я же некоторое время жил в Эмиратах. То же мёд. Посуды то помыл по ресторанам — ой-ё-ёй! Хоть и с шейхом дружил, в гостях бывал у него. Представляешь, и в их тюрьме сидел – нарушил сухой закон однажды, — смеётся, — у них с этим строго. Хорошо хоть не выслали сразу. Вернулся домой, потихоньку организовал свой бизнес, как реализацию своего давнего хобби – нумизматики. Выменивал, скупал, продавал. Дёшево доставалось – навар был хороший, всучат чего – в минус уходил. Научился постепенно отличать настоящую старину от новодела. Читать пришлось много. Бизнес этот в основе полукриминальный. Ворованное точно скупал, догадывался, никогда не спрашивал. Пьяный люд продавал бабушкины вещи за копейки, вполне ценные вещи, не зная того. Грешил и рисковал. Но деньги же не пахнут. Постепенно появились солидные покупатели со страстью к коллекционированию, да и просто решившие вложить деньги в нетленные ценности с перспективой. Вот и мне однажды показалось, что наткнулся на кубок Фаберже. Всего за сто тысяч долларов кинули.
Валера вдруг замолчал, вынул из пачки очередную сигарету и закурил.
— Как твой бизнес сейчас? – спросил я Валеру, намекая на его антикварную деятельность.
— Я разорён. Миллионные долги.
Его лицо стало очень грустным. На мгновение мне показалось, что он сейчас заплачет, но он очень быстро справился и продолжил, вложив с лова какую то обречённость:
— Слушай! Возьми меня в рабство!Только оплати долги и бери меня в рабы!
Я откровенно, ошалел, от такого предложения.
— Долги то какие?—проявляя интерес, спросил я.
— Пять миллионов русских денег, всего.
— Шутник ты, однако!
Валера кивнул головой и как-то в безнадёжности опустил её.
— Жизнь продолжается, дружище, — только и смог я ему сказать.
— Если не убьют, — как то совсем потусторонне ответил он.
Отступление ещё одно
Я вспомнил одну из наших встреч, примерно четыре года назад, которая только сейчас стала понятной в контексте его теперешнего положения.
Звонок застал меня на работе.
— Привет Василий!
— Привет. Не могу понять, кто звонит? Голос не узнаю, — речь была несколько невнятной, как будто человек говорил, плотно сжав зубы.
— Это я, Валера. Антиквар, — с тем же акцентом проговорил абонент.
— А! Понял!
— Ты можешь ко мне прийти в ближайшее время?
— Куда? – я встревожился.
— В Краевую больницу.
— Как срочно?
— Приходи когда сможешь.
— Хорошо, — ответил я, — «Больница не самое лучшее место на свете. Наверное, что то не ладно», — подумалось мне, я же врач.
Наконец, дождавшись конца рабочего дня, я быстро оказался на территории больничного парка.
Валера объяснил, что два дня назад его прооперировали в стоматологическом отделении и сейчас его челюсти шинированы Верхняя и нижняя челюсти связаны проволочками – рта не раскрыть. Вот и стала понятна причина нарушения речи.
— Что стряслось то? – задал я свой вопрос, тревоживший меня с момента звонка.
— Перелом в двух местах.
— Сильно били? – озвучил я свою версию причины пребывания в больнице.
— Очень сильно. Потом расскажу.
В его взгляде мне показалась обречённость и грусть одновременно.
Соблюдая такт, я перевёл разговор в другую плоскость.
— Палата удобная?
— Очень. Люкс. Я её оплатил.
— «Ага! Денежки, значит, водятся», – вычислил я его материальное положение.
Так проговорив еще минут тридцать, мы распрощались и не вделись до последнего времени.
Эпилог
Я смотрю на его бледное утомлённое лицо. Пергаментная сухость и сероватый оттенок кожи делает его стариком. Глаза полуприкрыты и неподвижны, мутная, густая слезинка прилила к уголку глаза. Чувствую, что от моего присутствия Валера устал.
Вдруг он открыл глаза, пристально посмотрел на меня, как будто, что-то вспоминая, медленно проговорил, — Не уходи, посиди ещё немного. — И помолчав добавил, — Спасибо за квас. – И снова прикрыл глаза.
Не говоря ни чего, я кивнул и посидел ещё минуты две, пожал его парализованную правую руку. Она была тёплой и неподвижной.
Я даже не знаю, почувствовал ли он моё прикосновение.
— Пошёл я Валера. Отдыхай. Даст Бог свидимся.
Он, молча, едва заметно кивнул, прощаясь со мной.
Я тихо вышел из палаты, погрузившись в свои мысли. Было предчувствие: — «Неужели мне пришлось исполнить его последнее желание?».
Ночью Валера тихо умер.
число просмотров страницы/записи без учёта админов (6)