Две кобылы, бескрылая Уинни и крылатая Стрела смотрели на Луну нового Мира Коней, созерцали ночное светило Новой Нарнии. Первую ещё в Ветхой Нарнии, в той Нарнии, которой уже нет, называли Уин. Крылатая Стрела же родилась ещё на Земле до Апокалипсиса, а крылья ей даровал Аслан ещё при сотворении Ветхой Нарнии.

Гнедая Уинни меланхолично жевала длинную травинку. Её давняя подруга любовалась Луной, от избытка чувств распахнув дивные крылья, где каждое перо как будто бы работы эльфийского мастера с многовековым стажем. Крылья с жёсткими маховыми перьями, мягкими пуховыми и чувствительными нитевидными перышками служили чудесным инструментом полёта и не только…

Вдоволь налюбовавшись ночным светилом, Стрела завела неспешный разговор с подругой:

— Как же завораживавшие светит здешняя Луна, как дивны ночи вечного полнолуния, как удобен лунный свет от заката Солнца вплоть до начала нового дня. Да и тени в виде сразу двух голов единорогов на Луне добавляют ночам изумительной загадочности! — с этими словами гибкий конец крыла, подобно кисти человеческой руки, указал на удивительно яркое для ночного светило.

— Прежде, чем ты скажешь, что лишь в стране Аслана видала луны лучше. Вспомни про её обратную сторону! — решительно заявила Уинни, одним махом доживавшая травинку.

— Уин, ты же знаешь, что меня тогда не было с вами. Так чем же вам так мешают всего лишь трое аж на обратной стороне Луны? К тому же живущие там по-воле Аслана! — недоуменно вопросила Стрела.

— Не по-воле, а по-попущению! — уточнила Уин, досадливо взмахнув хвостом.

— Может быть расскажешь подробно? Ведь ты тогда была с Асланом, — спросила пегаска.

— Хорошо, но заранее извиняюсь за неточности. Могу что-нибудь забыть и/или вовсе что-то перепутать, а насчёт Аслана с Солнцем расспроси потом единорога Алмаза и моего троюродного брата Игого, — обстоятельна ответила та, что внешне выглядела лошадь лошадью.

Тут Стрела, широко развела крылья и почему-то весьма заинтересованно спросила:

— Интересно, а в каком облике предстаёт перед конями Аслан? — задала пегаска, буланой масти с перьями на крыльях цвета зари, вопрос с подковыркой.

— По-прежнему, в облике золотого Льва с глазами полными дивной доброты и горней любви, а почему ты спрашиваешь? — ответила Уинни, которой не пришло в голову, чем продиктован интерес подруги.

— Хочется в Новой Нарнии увидеть Аслана в ином облике. Может быть в Мире Коней Аслан предстанет в облике коня? — с надеждой спросила красующаяся пегаска, начавшая прихотливо гарцевать, синхронно взмахивая крыльями в нужные моменты. Жаль, что этого танца не видел ни один жеребец.

Уин промолчала в ответ на вопрос подруги, ведь не ей, а Аслану решать в каком обличье предстать перед разумными конями. К тому же вопрос подруги, а главное странное возбуждение с коим Стрела задала его, смутили Уин. «Неужели? Да, ну, глупости! Прости Аслан за такие мысли», — пронеслось в голове у благонравной кобылицы, которая опустила мордочку со стыда. Хотя…

Выкинув лишние мысли из головы, Уинни вернулась к прерванному рассказу о сотворении Мира Коней:

— Поначалу при сотворении Мира Коней всё шло почти также, как и при сотворении Нарнии. Почти, ибо в отличие от Нарнии здешние растения с животными творились неразумными, а разумная жизнь должна была быть сотворена по образу меня с Игого. Ведь Аслан творил Мир Коней! — с этими словами Уинни радостно заржала, что разумная кобылица позволяла себе лишь в минуты чистого восторга. Очень уж радостным было воспоминание о творении Мира Коней.

— Но зачем ты с Игого нужны были Аслану в качестве образцов? Ведь Аслан умеет творить даже живых без всякого образца, а разумными избранные становятся после того, как Аслан одухотворяет их посредством Дыхания Жизни, — заявила Стрела, то ли ставшая учёной пегаска, то ли испытывающая глубокий интерес именно к Аслану.

— Я слыхала, что духи, называемые в иных мирах Высшими Я, творит Отец Аслана, но оставляю богословские диспуты учёным единорогам, — смиренно ответила Земляничка, знающая о Боге поболее иных богословов.

— Уинни, прости за то, что перебила, — произнесла Стрела, устыдившись своей бесцеремонности.

— Конечно, прощаю. К тому же я тогда неясно выразилась. Нужны мы были Аслану в качестве правителей Мира Коней, по крайней мере на первых порах. Ведь разумным коням предстояло жить без людей, эльфов и гномов. Аслан сказал: «Жить без мужчин, без женщин из рода человеческого и человекоподобных родов». В общем, жить без обладателей рук и иных хватательных конечностей, — терпеливо, но возможно излишне подробно разъяснила бескрылая кобыла.

— Да и ты смотрю даже хоботом не обзавелась! — весело воскликнула озорная лошадка.

— Стрела! — тут же даже Уин возмутилась.

— Извиняюсь, видимо слишком много летала перед беседой с тобой и у меня до сих пор ветер в голове гуляет! — смущённо поджав уши, но с весёлыми искорками в глазах ответила Стрела.

— Да, хобота у меня и Уинни нет. Зато мы многих разумных повидали в Нарнии, а ещё больше в стране Аслана. Были среди них великие волшебники, талантливые учёные и даже третьи… Как их там? Техномаги. Вот кое-чему и научились. По крайней мере, Аслан счёл, что мы сможем в свою очередь послужить учителями для нам подобных обитателей нового мира, — с этими словами Уин сделала небольшой перерыв, а наблюдающая за ней Стрела всё шире открывала глаза по мере наблюдения.

Наконец, Стрела, боялась лопнуть от любопытства, поинтересовалась:

— Уин, я тут заметила, как птички приносят тебе воду в листе лопуха, а вьюнок записывает карандашом стенограмму нашей речи в дневнике. Интересно, как ты этого от них добиваешься? Кстати попроси, набрать и для меня водички, — невпопад закончила пегаска.

— Конечно, слушайте птички, чьи истинные имена: Эвириэль, Эльвира и Элли…, — показала, что ответ кроется в чудесной силе истинных имён, Уинни.

— Благодарю! — с этими словами импульсивная Стрела заключила подругу в крылатое объятие.

Подруги попили водички, которую принесли птички, и Уин продолжила свой рассказ о сотворении Мира Коней:

— Благодарю, а теперь продолжаю. Дошло до сотворения коней по-нашему образу с возможностью уподобиться нам.

— Уподобиться в знании истинных имён? — недоуменно поинтересовалась пегаска.

— Нет, это мелочь по сравнению с тем, чтобы как мы в итоге попасть в Страну Аслана, — при воспоминании о Стране, что большей Вселенной, в глазах Уинни появился отблеск нетварного света.

— Пожалуй, на сотворении коней по вашему образу можно не останавливаться. Я тебя с Уинни достаточно давно знаю! — протараторила Стрела, не любящая пафосные речи, если даже по-существу нечего возразить.

— Закончил Аслан творить коней по-нашему образу, кстати виденный тобой табун не единственный, — уточнила Уин и продолжила: — сотворены кони, приспособленные к разным природно-климатическим районам обитания от обильно покрытых шерстью коней на севере нашего, Великого материка до полосатых лошадок Зебрики, она же Экваториальный материк.

— Интересно, а как зовут этих полосатиков, может тигрокони? — поинтересовалась любопытная фантазёрка.

— Их зебрами называют. Давай прервёмся ненадолго… — с этими словами Уин съела яблоко, что ловко вытащила кончиком крыла из своей седельной сумки подруга.

После чего в мыслях давно уже разумной лошади пронеслось: «Столько лет, столь зим мы самостоятельны, а в Новой Нарнии вовсе без людей живём. Однако по-прежнему сёдла носим, хотя и скорее декоративные, не считая креплений для седельных сумок. Хотя смотрю у Стрелы там что-то для защиты от молний встроено. Да и у меня есть парочка полезных артефактов».

Затем Уинни поблагодарила подругу за яблоко и продолжила, но уже без прежней радости и вот почему:

— Ещё в морях и океанах нашего нового мира живут водные кони, что так похожи на дельфинов Земли, но питаются водорослями вместо рыбы. Водных коней ещё называют морскими коньками. По словам Аслана раньше они жили в одном мире вместе с гномами, чьи души стали темнее их чёрных бород. Чёрные гномы от переизбытка жадности превратили воду того мира в ядовитую жидкость отходами со своих фабрик и заводов без очистных сооружений. Гномы мутировали от собственного яда и их тела стали также страшны, как души. Милосердный Сын Императора Страны за Морем исцелил остатки безвинных морских коней того мира и попросил меня с Уинни приютить их у нас. Мы, конечно, согласились и не только потому, что Аслан попросил. Они рассказывали такое. Прости мне трудно продолжать… — с этими словами Уин со слезами на глазах прижала уши, опустив голову к земле. Лишь после того, как Стрела в знак утешения провела такими мягкими перышками по гриве и загривку подруги. Та смогла продолжить: — морские кони, хотя мы их не просили, в благодарность за приют снабжают нас морскими водорослями. Приятно пожевать для разнообразия. Да и легко усваиваемого йода в морской капусте много. Кроме того, если кто-то из сухопутных коней тонет. То морские коньки спешат на помощь, спешат изо всех сил!

Стрела же поведала, что была среди помощников Аслана в последние времена мира чёрных гномов и многих из них с её помощью Великому Льву удалось спасти. Ныне они в стране Аслана, а именно в Бисме. Это наверное наименее светлый мир в Стране Аслана, но лучше быть последним там, чем первым в мирах Забвения. Это объяснило почему Стрела не поспела к моменту создания Мира Коней. Ведь в отличие от Аслана она не может быть в разных местах одновременно.

Затем Стрела всё-же попросила подругу закончить рассказ о сотворении нового мира:

— Аслан, опять-таки с нашего разрешения, привёл в Новую Нарнию единорожек с рожками как леденцы, — после этих слов обе кобылы весело фыркнули.

— В их мире тоже случилось что-то страшное? — решила уточнить Стрела, которая не боялась страшных историй, но сочувствовала безвинным страдальцам и стремилась им помочь.

— Скорее странное. Так я слышала от леденцовых единорожек что-то о «стрелах светлого и тёмного хаоса»; даже о целом мирке хаоса; об «иллюзорных играх, что привлекательнее реальности»…. — растерянно замолкла Уин.

— Иго-го как странно! — согласились с ней Стрела.

— Да ещё обрати внимание, что сами леденцовые единорожки меньше привычных для нас единорогов Нарнии. Помнится, ты Стрела рассказывала, на Земле, в твою бытность Земляничкой, жили столь же низкорослые лошадки на коих человеческие дети любили кататься.

— Да, помню маленьких пони, — согласилась Стрела, чья память за время жизни в Стране Аслане не слабела, а укреплялась со временем.

Уинни прервалась, чтобы всласть попить минеральной воды из родника до которого лишь пара минут рысцой. Стрела сжевала лопух, в котором птички до этого приносили по-понемножку воды в меру своих скромных сил. Лопух уже немного повял и утратил часть былого вкуса, к неудовольствию пегаски. Да и наешься разве одним лопухом?

В результате Стрела ещё нашла и съела несколько цветом, тихо сияющих под светом полной Луны, полных чудесного нектара, а затем изящно вспорхнула и присоединилась к подруге. Уинни приветствовала её радостным ржанием, после чего продолжила прерванный рассказ. В то время как Стрела потихоньку тянула минеральную воду из родника, наслаждаясь дивным вкусом:

— Впрочем, несколько любопытных свойств у рожек леденцовых единорожек всё-же есть. Точнее Аслан заменил некоторые старые свойства на новые, более подходящие для нашего Мира Коней…

— Уин! — воскликнула, растерявшая терпение пегаска.

— Впервые я увидела леденцовых единорожек, испуганно жмущимися подруга к подружке, но всё-же идущими вслед за Асланом, — вняла та просьбе подруги.

— Уин, кого они боялись? — уточнила Стрела.

— Аслана боялись леденцовые единорожки, но всё-же шли за Великим Львом, — ответила Уинни, которой в своём время стоило немалых усилий преодолеть благоговейный страх, вызываемый Царём Зверей.

— Что же они сделали в том странном мире? — заинтересовалась пегаска.

— Аслан сказал, что рассказывать о грехах леденцовых единорожек было бы подло. Захотят, сами расскажут, — уверенно ответила Уин, а Стрела склонила голову в знак признания правоты Аслана.

— Так что-же случилось по приходу леденцовых единорожек в Мир Коней? — решила узнать пегаска.

— Аслан попросил их управлять Луной! — излишне громко воскликнула Уин, которой самой в это с трудом верилось.

Стрела от удивления проглотила минеральной воды больше, чем нужно и возмущённо всхрапнула, а затем и вовсе закашлялась. Пришлось Уин привстать на дабы и постучать подруге копытом по спине.

После чего Уин продолжила:

— Солнце и Луну изначально с ручным управлением, адаптированные под управление единорожьими рогами, подарили для Мира Коней друзья Игого.

— Что-же это за друзья у Игого такие богатые?! — не притворно удивилась Стрела.

— Те самые, что предоставили ему на испытания самовоспроизводящихся нанороботов — симбионтов для не гуманоидов на мысленном управлении с апгрейдом под волшебные миры. Хотя они называют миры вроде Мира Коней мирами с физикой невозможных состояний.., — тщательно, чуть не ли не по слогам еле выговорила кобыла далёкая от высшей техномагии или всё-же высокой науки?

— Уинни, ты это о ком и где Игого с ними подружился??? — спросила Стрела, пытаясь раз за разом безуспешно осмыслить сказанное. Ведь это не погодная магия, где всё просто и понятно, если ты волшебный пегас, конечно.

— Можешь спросить его сама. Да и Алмаз должен быть в курсе. Я же продолжаю свой рассказ, — с лёгким укором в голосе произнесла Уинни.

— Ладно, ладно, извиняюсь, — произнесла пегаска и навострила ушки.

— Итак Луна является орбитальной крепостью для защиты от внешнего Хаоса. Да, именно Хаоса с большой буквы…, — менторским тоном произнесла Уин.

— Уин, извини, что снова перебиваю, но разве Мир Коней граничит с Хаосом?! — снова не вытерпела неизвестности пегаска.

— По словам Аслана, на в Новой Нарнии хаоса с маленькой буквы хватит. Однако от подарков «братьев по разуму», как они сами себя называют, отказываться не вежливо. Кроме того, у Луны много иных полезных для нас функций. Взять тоже роговое управление ходом ночного светила вокруг нашего нового мира, — без особой уверенности произнесла Уин.

— Интересно, а какое же тогда здесь Солнце? — с новым интересом задала вопрос Стрела.

— Спроси у Алмаза…, — устало ответила Уин.

Бескрылая кобыла решила подкрепиться овсом, который был в седельной сумке. Сумку же ей помогла снять Стрела ловким движением крыла. Кстати Стрелу Уинни тоже угостила. Затем подруги попили воды из ранее упомянутого минерального источника, а под кустиками сделали то, что положено делать лошадям после сытного перекуса и обильного питья. Ведь это не Страна Аслана, где физическая тела почти тоже самое, что одежда в мирах дольних.

С новыми силами Уинни возобновила прерванный рассказ:

— Ты удивилась, а леденцовые единорожки возмутились. После чего начали изливать жалобы: «у нас заболят рожки», «по ночам мы хотим спать, а не управлять посменно ходом Луны»… — фу.

— Просто слов нет… приличных, — близко к сердцу приняла неблагодарность рожковых лошадок верная Стрела.

— Аслан издал рык в знак предупреждения и сказал: «Неблагодарные, вам дали приют в новом и чистом мире, а вы…»

— Однако единорожки перебили Аслана и начали теперь уже обвинять Спасителя: «Зачем ты только нас сюда привёл!», «мог бы найти мир и получше», «да такие замечательные единорожки как мы, заслуживаем лучшего ухода со стороны лучших дочерей человеческих».

Хотя одна розовая единорожка жизнерадостно подпрыгнула и сказала: «Управлять Луной наверняка весело!»

Однако другие леденцовые единорожки начали её отговаривать, что куда глупой кудряшки до управления Луной, да Луна под её управлением будет скакать как коза…

— Аслан попытался сказать им, что на Луне есть защита от дураков и дурочек. Да и розовая единорожка умнее, чем кажется. Более того, Аслан дал слово, а его слово крепче кремня: «Добавлю ума-разума и серьёзности, если согласится управлять Луной и попросит о помощи». Однако розовую единорожку заставили отказаться от управления Луной. Да и на меня другие единорожки наставили рожки, когда я хотела вступиться за неё.

— Аслан зарычал уже всерьёз и двинулся к леденцовым единорожкам. Я боялась, что они кинут розовую единорожку Аслану в качестве жертвы. Аслан же, если что-то и не ненавидит, так предательство. Надеялась же я на то, что они склонят рожки и попросят прощения. Ведь Аслан очень-очень добрый и склонен прощать тех, кто искренне раскаивается и пытается стать хоть чуточку лучше, — я этими словами Уин остановилась, чтобы перевести дух.

— Уинни, так что-же произошло?! — нетерпеливо подпрыгнула Стрела.

— Произошло неожиданное для меня, но наверняка предвиденное Асланом. Единорожки сбились в табунчик, а затем наставили рожки на Аслана!

Смелая Стрела расправила крылья, будучи готова взлететь и вступиться за Старшего Друга, но Уинни попросила её сначала дослушать, а уж потом трезво поразмыслить о дальнейших действиях. Ибо будь нужда в немедленной, пусть при этом и скоропалительной, помощи Аслану, то разве сама Уинни вела бы столь неторопливую беседу со Стрелой?

Успокоенная Стрела навострила ушки на макушке и приготовилась слушать продолжение рассказа Уин:

— Аслан приостановился. Хотя вряд ли рожки, пусть даже с тлеющими на кончиках огоньками магических лазеров, могли напугать, победившего Колдунью. Ту самую Колдунью, что убила одним словом всё живое в целом мире, погубив Чарн. Аслан приостановился и спросил так, что единорожки аж присели: «Чего желаете столь страстно?!», — после этих слов Уин сделала драматическую паузу для пущего эффекта.

— Уинни, не томи, что ответила единорожки? — поторопила Стрела, который драматизма и без драматических пауз хватало.

— Единорожки вразнобой закричали: «Пусть другие управляют Луной вместо нас!»

Аслан молвил в ответ: «Да, будет так!»

Взволнованная Уинни перевала дух и продолжила:

— Треснуло само пространство Новой Нарнии и из чёрной трещины вышли крылатая единорожка, черная единорожка и теряющийся в её тени.

Шёрстка с рогом единорожки с крыльями, выглядывающая из под адамантовых доспехов, черны как тьма. Её развеваемые эфирным ветром грива с хвостом, как ночное небо ледяной зимой. На боках ближе к крупу ущербная Луна на тёмно-фиолетовом фоне. Глаза с бирюзовой радужкой полны древней печали.

Чёрная единорожка черна от кончика рога по копыта. Её фиолетовые гриву с хвостом тоже развевает эфирный ветер и в ней также видны мелкие звёздочки. На боках там же, где и у крылатой, сверкают кристаллы. Глаза с радужкой цвета морского льда заполнены странной смесью азарта с вдохновением. Хотя, коли приглядеться. Под азартом и вдохновением проглядывает обида на что-то или скорее на кого-то.

Впоследствии мне удалось выяснить выяснилось, что (тут Уин перешла на шёпот): крылатую единорожку зовут Найтмер Мун, чёрную единорожку — Найтмер Рарити, а её спутника — принц Блублад.

Стрела сделала крылатый массаж, разволновавшейся свидетельницы явления кошмарных кобылиц. Лишь после этого Уин вновь смогла и дальше рассказывать о наболевшем:

— Про третьего могу сказать лишь то, что он рогатый жеребец ростом пониже Алмаза, но повыше леденцовых единорожек.

— Почему же тогда на Луне две тени в виде сразу двух голов единорогов, хотя их трое? — искоса глянув, на теперь уже не кажущуюся столь прекрасной Луну, спросила Стрела.

— Извини Стрела, но точно не знаю. Хотя у меня возникло впечатление, что этот жеребец в подчинении у чёрной единорожки, — ответила Уин.

— Как в Тархистане? — припомнила пегаска южного соседа северных королевств Ветхой Нарнии.

— Точнее наоборот. Ведь в сгинувшей, вместе с Миром Нарнии, стране смуглых и темнокожих людей мужчины подчинили женщин, что тоже плохо, — заявила Уин.

— Уинни, ты хороша объяснила. Прошу расскажи, что же дальше случилось с этими единорожками и вновь прибывшими тёмными! — попросила Стрела.

— Крылатая единорожка держалась с Асланом смело. Целую секунду смогла выдерживать прямой взгляд Аслана. Потом все-же отвела взор и спросила: Зачем Свет Во Плоти вызвал Воплощение Тьмы в новый мир?

Аслан ответил:

— Я вызвал Воплощение Ночи и ты пришла Кошмарная Луга. Согласна ли ты управлять ходом Луны?

Согласна, если НОЧЬ БУДЕТ ВЕЧНО! — издала жуткий, сверхъестественный вопль Кошмарная Луна.

Я и розовая единорожка испуганно задрожали, а остальные единорожки вовсе попадали в обморок. Среди нас только Аслан смог сохранить спокойствие и выжидающе посмотрел на Воплощение Ночи, после чего та добавила: Согласна, если ночь будет вечно на обратной стороне Луны.

Аслан отверз уста свои и молвил так, что слова впечатались в плоть мира: Да будет так до скончания сей вечности!

Я потом попросила Аслана разъяснить. Так вот в ночи помимо тьмы есть свет Луны и звёзд. Так, что наверное Воплощение Ночи всё-же не такая злая как Колдунья, погубившая родной мир. Да и та чёрная единорожка ей подруга, а значит она любит кого-то помимо себя. Может быть полюбит кого-нибудь ещё, когда света в её душе станет больше? — добавила Уин.

— Всё-же странно, что Аслан привёл в мир Воплощение Ночи. Ведь в ночи больше тьмы, чем света, — всё-же удивилась Стрела.

— Аслан не тиран, а Господин выбирающих подчинение Сыну Света по-собственной воле. Леденцовые единорожки отказались жить по-воле Аслана. Теперь живут по-попущению Аслана, а их интересы во всемирном совете вместо нас выходцев из Страны Аслана представляет Воплощение Ночи. Хотя она не любит отлучаться с внешней стороны Луны, где ночь будет вечно до скончания мира сего. Так, что её наверняка будет частенько заменять чёрная единорожка. Кстати чёрная единорожка любит, когда её в глаза называют Музой, но её истинное имя то, которое я назвала тебе прежде шёпотом на ушко. Она может услышать даже с обратной стороны Луны, когда её называют по-истинному имени и может предстать перед назвавшим. То же самое относится и к её Высшей Подруге, а Воплощение Ночи в отличие от сравнительно общительной, хоть и весьма эксцентричной Музы, не любит когда её беспокоят по пустякам, — пугливо вздрогнув, закончила Уин.

Напоследок Уин сказала: Воплощение Ночи теперь ходом Луны управляет и интересы леденцовых единорожек в правящем совете Мира Коней представляет. Насчёт судьбы леденцовых единорогов поведать тебе может Алмаз, а Игого дополнить его рассказ.

Стрела выслушала Уинни, тепло обняла подругу крыльями в знак признательности и улетела спать, чтобы на следующий день расспросить Алмаза и Игого.

число просмотров страницы/записи без учёта админов (19)